Польша: Ищущих убежища не пропускают на границе

На польско-белорусской границе польские власти регулярно отказывают лицам, ищущим убежища, в праве обратиться с соответствующим ходатайством и без соблюдения предусмотренных в таких случаях процедур возвращают их обратно в Беларусь, заявила сегодня Хьюман Райтс Вотч. С 2016 г. через Беларусь в Польшу в поисках убежища пыталось въехать значительное число людей - преимущественно из Чеченской Республики РФ, а также из Таджикистана и Грузии. Лица, ищущие убежища, в зале прибытия железнодорожного вокзала в Бресте, возвращенные поездом, который отправляется из Тересполя в 13:46, после отказа в пропуске в Польшу для обращения за убежищем. Брест, Беларусь, 7 декабря 2016 г. Развернуть

Лица, ищущие убежища, в зале прибытия железнодорожного вокзала в Бресте, возвращенные поездом, который отправляется из Тересполя в 13:46, после отказа в пропуске в Польшу для обращения за убежищем. Брест, Беларусь, 7 декабря 2016 г.

© 2016 Лидия Галль для Хьюман Райтс Вотч

Интенсивность этого потока достигала максимума весной - летом 2016 г. (200 - 300 человек ежедневно), в зимние месяцы наблюдался спад до 40 - 80 человек. Когда лица, ищущие убежища, прибывают на поезде из белорусского Бреста на польскую пограничную станцию, польские пограничники бегло интервьюируют таких пассажиров. За редким исключением за этим следует отказ в пропуске на территорию Польши и в допуске к процедуре ходатайства о предоставлении убежища. Обычно в письменном отказе, который выдают пограничники, указывается отсутствие визы или вида на жительство и никак не отражается и не комментируется намерение человека ходатайствовать об убежище. Получивших такой отказ в тот же день отправляют поездом обратно в Беларусь.

«Отказывая людям в доступе к национальным процедурам рассмотрения ходатайств об убежище и возвращая их в Беларусь, где они не могут получить защиту, Польша ставит их в опасное положение, - говорит Лидия Галль, исследователь Хьюман Райтс Вотч по Балканам и Восточной Европе. - Государство, которое является членом Евросоюза, не должно прибегать к подобным практикам».

В местных правозащитных группах в Польше и Беларуси говорят, что практика внепроцессуального возвращения существует уже много лет, однако в 2016 г. число таких случаев заметно выросло. В сентябре 2016 г. были обнародованы результаты проводившейся месяцем ранее проверки сотрудниками польского Представителя по правам граждан пограничной станции Тересполь, по итогам которой было установлено, что проводимые пограничниками поверхностные интервью не обеспечивают надежного выявления лиц, ищущих убежища. В ноябрьском (2016 г.) докладе польского Хельсинкского фонда по правам человека также отмечалось, что Польша без соблюдения надлежащих процедур отказывает ищущим убежища на станции Тересполь и выдворяет их в Беларусь. В феврале 2017 г. и Представитель, и фонд подтвердили продолжение практики внепроцессуального отказа во въезде и принудительного возвращения.

В соответствии с законодательством Польши принятие решения по ходатайству о предоставлении убежища относится к компетенции не пограничников, а Управления по делам иностранцев. Однако на практике, как говорят сами ищущие убежища, которых мы интервьюировали на белорусско-польской границе, пограничники ограничиваются беглым опросом продолжительностью от 2 до 10 минут, после чего в подавляющем большинстве случаев отказывают в доступе к национальной процедуре рассмотрения ходатайств.

7 декабря исследователи Хьюман Райтс Вотч на поезде выезжали в Тересполь и наблюдали за передвижениями мигрантов на этой станции. В начале декабря 2016 г. мы проинтервьюировали 29 человек, искавших убежища в Польше и не пропущенных в эту страну на польско-белорусской границе. 25 из этих 29 человек были выходцами из Чечни, 21 - главами семьи обоего пола; большинство были с детьми, 8 мужчин следовали одни.

Все наши собеседники утверждали, что на станции Тересполь они пытались объяснить польским пограничникам свое намерение ходатайствовать о предоставлении убежища. Двое, по их словам, на момент интервью предприняли более 40 попыток въехать в Польшу, один заявил, что его возвращали назад 50 раз.

Поезд отправлением в 08:28, на котором ищущие убежища добираются до польской пограничной станции Тересполь. Брест, Беларусь, 7 декабря 2016 г. Развернуть

Поезд отправлением в 08:28, на котором ищущие убежища добираются до польской пограничной станции Тересполь. Брест, Беларусь, 7 декабря 2016 г.

© 2016 Лидия Галль для Хьюман Райтс Вотч

Журналист из Чечни, который уехал из республики из-за угроз, связанных с его профессиональной деятельностью, рассказал, что ему и его семье неоднократно отказывали в пропуске в Польшу: «Понимаете, у меня была нормальная работа и нормальная жизнь. Зачем бы иначе мне все бросать и уезжать в никуда?»

В сентябрьском отчете Представителя по правам граждан говорится, что польские пограничники в Тересполе говорят и/или понимают по-русски. Некоторые наши собеседники рассказывали, что во время беседы с пограничниками произносили или писали слова «убежище» и «беженцы», но их все равно отправляли обратно. 13 из проинтервьюированных нами людей заявили, что пограничники насмехались над ними или унижали их.

В законодательстве Беларуси предоставление убежища предусмотрено, но на практике о реальной защите говорить не приходится. Граждане Таджикистана, многие из которых на родине пострадали от нарушений их прав и опасаются депортации или притеснений со стороны таджикских спецслужб в России, не могут рассчитывать на эффективную защиту в Беларуси, которая считает Россию безопасной третьей страной. Риску выдворения в Россию подвергаются и выходцы из Чечни, несмотря на их опасения последствий со стороны властей этой республики.

Хьюман Райтс Вотч отмечает, что практикуемый польскими пограничниками систематический отказ ищущим убежища в доступе к процедуре рассмотрения ходатайств нарушает право на убежище, предусмотренное Хартией основополагающих прав Евросоюза и создает риск цепного возвращения - когда лицо, ищущее убежища, возвращают в якобы «безопасную» страну, которая затем уже в нарушение международного беженского права возвращает его в опасные условия. В результате отказа в доступе к процедуре рассмотрения ходатайств в Польше ищущие убежища из числа выходцев из северокавказских республик России и из Таджикистана подвергаются риску возвращения белорусскими властями в Россию или Таджикистан, где им могут угрожать преследования.

Хьюман Райтс Вотч напоминает, что международно-правовые обязательства по гуманному обращению со всеми мигрантами и по обеспечению лицам, ищущим убежища, доступа к процедурам рассмотрения ходатайств имеются и у Беларуси.

В ответе от 11 января на наше письмо с изложением соответствующих вопросов Министерство внутренних дел и администрации Польши сообщило, что иностранцы могут попросить убежища прямо на пограничной станции и что в таком случае их ходатайства будут приняты пограничниками. В ответе также указывалось, что результаты скрининговых интервью на границе свидетельствуют о том, что большинство граждан третьих стран, пытающихся въехать в Польшу через станцию Тересполь, являются «экономическими мигрантами», а также сообщалось о принятии ряда мер по улучшению ситуации на станции Тересполь, в частности посредством обеспечения большей приватности во время интервьюирования иностранцев.

Наши собеседники из числа лиц, искавших убежища, называли среди причин, заставивших их покинуть страну гражданской принадлежности, страх подвергнуться на родине аресту и пыткам и неспособность или нежелание властей обеспечить защиту от кровной мести. Экономические соображения как мотив не называл никто.

В августе 2016 г. министр внутренних дел Польши Мариуш Блашчак в интервью СМИ заявил, что его страна не намерена принимать беженцев из Чечни, поскольку они представляют угрозу национальной безопасности. В 2016 г. Польша удовлетворила 5,6% ходатайств о предоставлении убежища выходцам из России (включая Чечню), в то время как для выходцев из Таджикистана этот показатель составил 10,5%. Это соотношение в целом соответствует средней картине по 28 государствам ЕС: 19% удовлетворенных ходатайств по выходцам из России и 27,5% - из Таджикистана. В феврале 2017 г. МВДиА Польши обнародовало проект поправок к закону о предоставлении иностранцам защиты на территории Польши, предусматривающих ускоренное рассмотрение ходатайств о предоставлении убежища и внепроцессуальное выдворение в случае обращения за убежищем непосредственно на границе.

Исследователь Хьюман Райтс Вотч интервьюирует на вокзале в Бресте супружескую пару из Чечни, которую во внепроцессуальном порядке вернули с польской границы, где те пытались обратиться с ходатайством об убежище. Брест, Беларусь, 7 декабря 2016 г. Развернуть

Исследователь Хьюман Райтс Вотч интервьюирует на вокзале в Бресте супружескую пару из Чечни, которую во внепроцессуальном порядке вернули с польской границы, где те пытались обратиться с ходатайством об убежище. Брест, Беларусь, 7 декабря 2016 г.

© 2016 Лидия Галль для Хьюман Райтс Вотч

Комиссия ЕС до настоящего времени никак публично не обозначила своего отношения к польской практике отказа в доступе к процедуре рассмотрения ходатайств о предоставлении убежища на белорусской границе. Евросоюз демонстрирует заинтересованность в наращивании сотрудничества с Беларусью в области миграции. В октябре 2016 г. ЕС и Беларусь подписали декларацию о присоединении последней к европейскому проекту «Партнерство для мобильности», которая в числе приоритетов называет «углубление рабочего сотрудничества по вопросу возвращения» граждан третьих стран и борьбу с нерегулярной миграцией. В рамках общей программы миграционного сотрудничества, включая заключение в будущем соглашения о реадмиссии, Еврокомиссия планирует выделить Беларуси 7 млн. евро на строительство открытых и закрытых центров размещения мигрантов с неурегулированным статусом. У Польши с Беларусью двустороннего соглашения о реадмиссии нет.

«То обстоятельство, что Еврокомиссия не обозначила проблему отказа польской стороны в доступе к убежищу на границе с Беларусью, делает перспективы миграционного сотрудничества Евросоюза с этой страной крайне тревожными, говорит Лидия Галль. - Комиссия должна требовать от Варшавы прекращения внепроцессуальных выдворений в Беларусь, обеспечения всем ищущим убежища возможности подачи соответствующего ходатайства на польской границе и справедливого рассмотрения таких ходатайств. Нужно также обеспечить, чтобы сотрудничество Евросоюза с Беларусью в вопросах миграции не приводило к лишению ищущих убежища доступа к защите».

Обращение за убежищем на пограничной станции Тересполь

В декабре 2016 г. Хьюман Райтс Вотч проинтервьюировала 29 человек, чьи ходатайства о предоставлении убежища были отвергнуты польскими пограничниками. Все они сходным образом описывали процедуру на польской пограничной станции Тересполь. Их рассказы также соответствовали тому, что говорили лица, ищущие убежища, которых интервьюировали другие организации. В силу местных условий Хьюман Райтс Вотч не имела возможности интервьюировать тех, кто был пропущен в Польшу для подачи ходатайства о предоставлении убежища.

Сообщается, что в августе - сентябре 2016 г. до 3 тыс. мигрантов и лиц, ищущих убежища, не были пропущены через польскую границу и скопились в Бресте на белорусской стороне. Ежедневно в 08:28 из Бреста отходит поезд до Тересполя (конечный пункт в 13,4 км от Бреста). С ноября людям, не имеющим официального разрешения на въезд в Польшу и, соответственно, считающимся мигрантами или ищущими убежища, продают билет до Тересполя только в обе стороны и только в отдельные два - три вагона, предположительно выделенные под эту категорию пассажиров.

Когда поезд прибывает в Тересполь, пограничники отводят пассажиров, не имеющих виз или вида на жительство, на паспортный контроль, где их по трое от 2 до 10 минут бегло интервьюируют в специальном помещении с тремя столами.

Большинство опрошенных нами лиц, искавших убежища, отмечали такие аспекты процесса интервью, как быстрый темп и отсутствие приватности. По их словам, пограничники вели себя так, как будто им приходилось выполнять тяготившую их формальность, или складывалось впечатление, что итог интервью был заранее предопределен. Наши собеседники рассказывали, что некоторые вопросы не имели видимой связи с их опасениями подвергнуться преследованиям на родине. Некоторые утверждали, что польские должностные лица подвергали их унизительному обращению: кричали, использовали оскорбительные эпитеты, рвали бумаги, которые люди приготовили для подтверждения обоснованности своих ходатайств, а также бросали паспорт в лицо.

В ответе от 11 января на наш запрос МВДиА Польши сообщило о принятых мерах по доработке процедуры на станции Тересполь по итогам сентябрьского отчета Представителя по правам граждан. В отчете, в частности, указывалось на отказ в доступе к процедуре рассмотрения ходатайств о предоставлении убежища, неудовлетворительные условия в зонах ожидания, «произвольную изоляцию» мужчин, которые следуют одни, а также на отсутствие приватности во время интервью. В ответе министерства говорилось, что теперь власти «обеспечивают во время интервью максимальную приватность» и что в конце октября были введены доскрининговые интервью с целью более надежного выявления уязвимых лиц, ищущих убежища, в том числе жертв пыток.

В декабре искавшие убежища говорили нам, что, несмотря на некоторые улучшения, проблемы с приватностью во время интервью на польской границе сохранялись, а доскрининговые интервью по-прежнему проводились пограничниками.

В большинстве случаев лица, ищущие убежища, через два - три часа получают обратно свой паспорт со штампом об отказе во въезде. Им выдается также документ на польском и - частично - русском языках, в котором указано, что такому-то отказано во въезде в связи с отсутствием действующей визы и что он имеет право на обжалование. Человеку предлагают подписать этот документ и выдают копию. После того как всем «отказникам» выдадут паспорта, их сопровождают обратно на поезд и запирают в вагоне до отправления в Брест в 13:46.

Незначительное число ищущих убежища пограничники все же пропускают, обычно это семьи. Однако в польских и белорусских правозащитных организациях говорят, что такие решения принимаются, судя по всему, совершенно произвольно, поскольку большинству тех, кому разрешают подать ходатайство об убежище, ранее неоднократно отказывали в пропуске.

Ни один из проинтервьюированных нами людей, искавших убежища, не обжаловал отказ в пропуске. Для этого необходимо находиться на территории Польши лично или назначить своего представителя, что затруднительно в отсутствие контактов в стране. Однако в брестской полевой миссии помощи беженцам правозащитной группы Human Constanta нам сообщили, что через своего представителя в Варшаве помогали нескольким семьям писать апелляцию в Главную комендатуру Пограничной охраны.

В Human Constanta говорят, что сообщают о подаче апелляции Хельсинкскому фонду по правам человека в Варшаве. В случае, если апелляцию не удовлетворят, можно попытаться обжаловать это в административном суде. В самом Хельсинкском фонде нам в феврале сообщили, что ведут всего одно такое дело, которое на тот момент еще не было завершено, и что это дело было единственным известным.

В соответствии с польским законодательством, если человек заявляет пограничнику о намерении ходатайствовать об убежище, то пограничник обязан передать вопрос на рассмотрение в Управление по делам иностранцев. Однако результаты нашего исследования указывают на то, что вместо этого польские пограничники прибегают к процедуре предварительного скрининга, чтобы оценить наличие оснований для предоставления убежища. Такая оценка представляется произвольной и основанной на минимальной, а иногда и не имеющей прямого отношения к делу информации; зачастую все ограничивается выяснением у лица, ищущего убежища, причин отсутствия действующей визы.

Польша вправе отказывать в приеме мигрантам с неурегулированным статусом, которые не нуждаются в международной защите. Однако процедуры на пограничной станции Тересполь нарушают действующие в Евросоюзе нормы и противоречат принятой международной практике беженского права, в соответствии с которой любое выражение намерения искать убежища должно быть оперативно доведено до сведения компетентных властей для оценки обоснованности с учетом индивидуальных обстоятельств. Международное право не требует от лиц, ищущих убежища, наличия действующей визы.

Отсутствие эффективной защиты в Беларуси

В Департаменте по гражданству и миграции МВД Республики Беларусь нам сообщили, что все ходатайства о предоставлении убежища рассматриваются индивидуально вне зависимости от страны происхождения. Однако у выходцев из Чеченской Республики Российской Федерации или из Таджикистана практически нет шансов получить статус беженца или временное убежище, поскольку белорусские должностные лица считают Россию безопасной страной происхождения для первых и безопасной третьей страной для вторых.

Союзный договор с Россией предоставляет ее гражданам право законно проживать на территории Беларуси, что снимает необходимость какой-либо процедуры обращения за убежищем. По данным официальной статистики, в 2013 - 2015 гг. ни один человек из этих государств не получил статус беженца в Беларуси. Статистика за 2016 г. пока недоступна.

Ищущие убежища выходцы из Чечни говорили нам, однако, что не чувствуют себя в безопасности в Беларуси, поскольку безвизовый режим и отсутствие контроля на белорусской границе для граждан России позволяет так же свободно въезжать в Беларусь и сотрудникам чеченских силовых структур. Наши собеседники рассказывали, что живут в постоянном страхе, и утверждали, что чеченские силовики открыто следят за ними и угрожают им.

Хьюман Райтс Вотч не удалось получить подтверждение присутствия в Бресте сотрудников чеченских силовых структур, однако многолетняя и широко документированная практика нарушений прав человека в Чечне, включая кампании, наряду с недавними, по подавлению любых проявлений инакомыслия, свидетельствует о том, что власти республики непосредственно или чужими руками преследуют даже самых безобидных критиков.

В Таджикистане последние два года представители политической оппозиции подвергаются аресту, лишению свободы и пыткам. Власти также ведут охоту на предполагаемых критиков за рубежом, добиваясь их задержания и выдачи в Таджикистан; имели место случаи, когда эмигрировавшие оппозиционеры исчезали и затем объявлялись под стражей уже в Таджикистане.

13 июня 2015 г. по таджикскому запросу о выдаче в Беларуси была задержана активистка из Таджикистана, после того как польские пограничники ранее в тот же день отказали ей в пропуске для обращения за убежищем. Уже находясь под стражей в Беларуси, она ходатайствовала о предоставлении убежища перед белорусскими властями, однако, по ее словам, получила отказ. В феврале 2016 г. ее отпустили после вмешательства в ситуацию правозащитных организаций и Госдепартамента США, впоследствии она была пропущена в Польшу и успешно подала там ходатайство о предоставлении убежища.

Рассказы людей, ищущих убежища

35-летний «Маркус» уехал из Чечни с женой и тремя детьми. На момент интервью с нами он уже пять раз безуспешно пытался подать ходатайство об убежище в Польше:

Это как День сурка. Каждый раз одно и то же. Каждое интервью я начинаю с того, что моей жизни грозит опасность [в Чечне], потому что я журналист. А меня продолжают спрашивать, почему визы нет… Я ссылаюсь на международное право, процедуры, прошу меня в лагерь для беженцев отправить, чтобы ходатайство рассмотрели. А они [польские пограничники] говорят, что ничего не могут сделать, это к миграционной службе. Я спрашиваю [польских пограничников], как туда попасть [в Управление по делам иностранцев], а мне только паспорт отдают и бумагу, что во въезде отказано.

По словам «Маркуса», в Чечне ему угрожали физической расправой после его репортажей о насильственных исчезновениях в республике. В 2011 г. он уехал в другой регион России, однако чеченские силовики нашли его и пытались угрозами заставить оставшуюся в Чечне семью убедить его вернуться. В условиях новой волны гонений на инакомыслящих в Чечне «Маркус» оценивал риск как вполне реальный: «Понимаете, у меня была нормальная работа и нормальная жизнь. Зачем бы иначе мне все бросать и уезжать в никуда?»

25-летняя «Ася» уехала из Таджикистана с мужем и тремя детьми (2, 5 и 7 лет). Она рассказала, что их семья 29 раз пыталась попросить убежища на польской границе:

Каждый раз мы говорили полякам [пограничникам], что мой муж - член Партии исламского возрождения [преследуется таджикскими властями], и что если мы вернемся в Таджикистан, его посадят до конца жизни. Нас не слушают… Сегодня последний день, когда мы можем законно находиться в Беларуси. Мы здесь уже три месяца…

22-летний «Абдулбек» уехал из Чечни один и на момент интервью с нами предпринял уже 17 попыток подать ходатайство о предоставлении убежища в Польше. По его словам, польские должностные лица отказывались брать у него документы, подтверждающие преследование его властями Чечни:

У меня отец и брат в войну пропали [первая чеченская война 1994-96 гг.]. Власти в Чечне говорят, что они боевики были. Теперь и на меня наехали. Восемь дней назад мой дядя пропал. У меня бумаги от прокурора в Чечне с обвинениями против меня, я их пытаюсь полякам показывать, но их это не интересует. В Чечне власти грозились меня отправить воевать в Сирию или на Украину, но я не хочу с этим связываться.

67-летняя «Лана» уехала из Чечни с 53-летней сестрой и детьми 14-ти и 16-ти лет. На момент интервью с нами у нее «на счету» было 16 неудачных попыток обратиться за убежищем в Польше:

В комнате на станции [Тересполь] три стола. Польские психологи [пограничники] спрашивают, какая у нас проблема, что случилось дома. Я говорю, что приехала сюда, чтобы защитить 14-летнего мальчика, потому что у него отец у боевиков был, убили его на войне, теперь у мальчика из-за этого дома проблемы будут. Поляки ничего не говорят, только слушают и что-то там себе в компьютере пишут. После интервью, это где-то минут 5 - 10 продолжается, нам еще часа два ждать приходится, потом на поезд обратно в Брест сажают.

31-летний «Эльдар», уехавший из Чечни с женой и пятью детьми в возрасте от 2 до 11 лет, рассказал, что 9 раз безуспешно пытался подать ходатайство об убежище в Польше. Он также отметил скептическое и, как представляется, сознательно пренебрежительное отношение на станции Тересполь:

Как-то, когда польские пограничники спросили насчет того, чтобы полиция дома безопасность обеспечила, я сказал, что не могу себе это позволить [заплатить нужным людям], что мне пришлось уехать, а они только смеются. В тот момент жена моя, она беременная, на пол упала [потеряла сознание], у нее из-за болезни [неясно какой] живот болит. Польский пограничник засмеялся, говорит - прикидывается. Они из этого развлечение делали, унижали нас.

По словам «Эльдара», адвокат в Беларуси посоветовал ему написать слово «убежище» на документе, который польские пограничники выдают вместе с паспортом тем, кому отказано во въезде. 16 ноября он попробовал последовать этому совету:

Попробовал так сделать [написать «убежище»], но пограничник на меня крикнул, спросил, что я делаю, и говорит: «Еще раз так сделаешь - я тебя депортирую из Польши, и больше вообще никогда вернуться не сможешь».

47-летняя «Асма» уехала из Чечни с тремя детьми и 24 раза безуспешно пыталась подать ходатайство о предоставлении убежища в Польше. По ее словам, польские пограничники отказывались выслушивать ее:

Слушайте, посмотрите на меня, на детей моих. Мы боимся возвращаться. Силовики в Чечне старшего сына моего так сильно побили, что он неделю ходить не мог. Они [польские пограничники] смотрят, не говорят ничего, только велят идти и ждать. Как-то раз один [польский пограничник], с которым мы говорили, сказал: «Езжайте в Кыргызстан, в Турцию. Польше вы не нужны». В другой раз другой [польский пограничник] просто отрезал: «Нет визы - нет въезда».

По словам 24-летней «Альбики», она 36 раз безуспешно пыталась подать ходатайство о предоставлении убежища, причем последние 10 раз польские пограничники даже не потрудились проинтервьюировать ее:

Такое впечатление, что они [польские пограничники] заранее знали нашу участь. Последний раз там была такая грубая женщина-психолог [сотрудница пограничной охраны], я даже расплакалась. Сказала ей, что этой уже моя 36-я попытка, что у нас уже деньги кончаются, на вокзале ночевать приходится, а домой вернуться не могу, потому что муж убьет меня, и никто не защитит ни меня, ни детей моих. А она стала на меня кричать: «С чего ты взяла, что меня твои проблемы должны волновать, я что - Красный Крест? Ты все придумала, врешь!»

32-летний «Маирбек» уехал из Чечни один и на момент интервью с нами 27 раз пытался подать ходатайство о предоставлении убежища:

Они записывают наши данные, а больше ничего не слушают. Я говорю, что за жизнь боюсь, что правоохранители в Чечне мне проблемы создают. А они [польские пограничники] советуют ехать в Турцию, в Китай или в Казахстан. Паспорта у нас забирают. Последнее время, когда я на пограничную станцию приезжаю, просто спрашивают - изменения есть? Говорю, что нет, тогда меня просто сажают в холодную комнату с другими мужчинами, которые одни едут, а потом нас, как скот, в поезд загоняют.

30-летний «Анзор» без семьи говорит, что уехал из Грузии из-за угроз в связи с его принадлежностью к религиозному меньшинству и четыре раза пытался просить убежища в Польше:

Я пытался ситуацию объяснить, мотивы, но никто ничего не слушает. Просто забивают основные данные в компьютер и спрашивают, почему визы нет. Я пытаюсь объяснить, почему не могу визу получить, но это они даже не забивают. Такое ощущение, что я сам с собой разговариваю. На все интервью - минуты три.

Ситуация в Бресте

Систематические отказы со стороны польских должностных лиц в допуске к процедуре обращения за убежищем приводят к значительным финансовым издержкам для ищущих его лиц. Большинство наших собеседников говорили, что перед отъездом продали все свое имущество, чтобы набрать денег на дорогу. В Бресте они снимают частное жилье, однако после нескольких месяцев вынужденного пребывания в Беларуси деньги у многих кончаются, и им приходится жить на городском вокзале. В особенно тяжелой ситуации оказываются семьи с детьми. Несколько человек говорили нам, что опасаются, что до них могут добраться спецслужбы соответствующих стран.

39-летняя Алла уехала из Чечни с четырьмя детьми и 13 раз пыталась попасть в Польшу:

Нашей семье здесь на жизнь нужно минимум 150 евро в неделю: это включая еду, съем жилья и билеты на поезд. Две недели назад родственники из Чечни нам посылку с продуктами прислали, чтобы полегче было.

По словам «Альбики», после 36 безуспешных попыток въехать в Польшу у нее уже не осталось денег:

Последнюю неделю мы на вокзале ночуем. Местная охрана не разрешает лежать на скамейках, так что приходится спать сидя. Если ляжешь - подходят, тыкают, заставляют сесть. Детям тяжело. Кто-то тихо просит, вежливо, а другие орут, или дубинкой по скамейке колотят, пока не проснемся.

«Лана» и ее сестра, о которых говорилось выше, говорили нам, что деньги у них кончаются и что им с детьми приходится ночевать на вокзале. О невозможности нормально спать на вокзале из-за требований охраны нам также рассказывала «Асма», которая, как и другие, из-за отсутствия денег перебралась на вокзал.

Большинство проинтервьюированных нами семей на момент интервью находились в Бресте уже несколько месяцев и отмечали риски антисанитарии и других последствий для здоровья детей, особенно если тем приходится ночевать на вокзале.

Методология

В декабре 2016 г. два исследователя Хьюман Райтс Вотч работали в Бресте, Беларусь, и на польской пограничной станции Тересполь. Они проинтервьюировали 29 лиц, искавших убежища. Интервью проводились в приватных условиях через русско-английского переводчика. Собеседникам разъяснялась цель интервью и их право прервать беседу в любой момент или отказаться отвечать на любой из вопросов. Никакого вознаграждения за предоставленную информацию не выплачивалось. Во всех случаях настоящие имена в интересах конфиденциальности заменены псевдонимами.

Мы также интервьюировали представителей правозащитных организаций Human Constanta и Хельсинкский фонд по правам человека в Польше, сотрудников Представителя по правам граждан, сотрудников Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев в Польше и Беларуси, начальника отдела по вопросам беженцев и убежища Департамента по гражданству и миграции МВД РБ, юристов-правозащитников и активистов.

Отказ от ответственности:

Это не публикация УВКБ ООН. УВКБ ООН не несет ответственности за его содержание и не обязательно одобряет его. Любые высказанные мнения принадлежат исключительно автору или издателю и не обязательно отражают точку зрения УВКБ ООН, Организации Объединенных Наций или ее государств-членов.