Казахстан: недостаточная помощь для переживших домашнее насилие

В Казахстане женщинам, которые подвергаются домашнему насилию, не обеспечиваются в достаточной степени защита и доступ к правосудию, заявила сегодня Human Rights Watch (HRW). В своем стремлении предотвратить насилие в семье, Казахстан 10 лет назад принял закон «О профилактике бытового насилия». Но правительству все еще необходимо предпринять срочные шаги для устранения пробелов в законодательстве и препятствий, с которыми сталкиваются пережившие насилие, в попытках добиться правосудия или получить доступ к специальным социальным услугам.

«За это время Казахстан должен был добиться намного большего в области защиты женщин от насилия, но вместо этого они продолжают страдать, - говорит Виктория Ким, младший исследователь HRW по Центральной Азии. - Правительство дало новый импульс своим обязательствам по оказанию помощи, но в то же время посылает женщинам и причинителям насилия неверный сигнал о том, что издевательства в семье не стоит воспринимать всерьез».

В период с апреля по август 2019 г. HRW проинтервьюировала 16 переживших домашнее насилие женщин, а также 26 других лиц, включая активистов за права женщин, сотрудников кризисных центров, убежищ, адвокатов и юристов, и инспектора по вопросам защиты женщин от насилия одного из территориальных департаментов внутренних дел.

По данным НПО «Союз кризисных центров в Казахстане», объединяющей 16 неправительственных организаций, каждый год в Казахстане от рук агрессоров погибает сотни женщин, а домашнее насилие присутствует в каждой восьмой семье. Председатель «Союза кризисных центров» Зульфия Байсакова говорит, что ежегодно к ним поступает порядка 14 тыс. звонков в связи с домашним насилием, в подавляющем большинстве случаев - от женщин. По данным официальной статистики от 2017 г., с физическим или сексуальным насилием со стороны мужа/партнера или бывшего мужа/партнера сталкивались 17% женщин в возрасте от 18 до 75 лет.

Исследование HRW показало, что власти Казахстана в недостаточной мере предупреждают домашнее насилие и не привлекают его причинителей к ответственности. В полиции, как правило, женщин не информируют об имеющихся специальных социальных услугах и механизмах защиты, в том числе о праве на получение места в убежище и на получение защитного предписания. HRW задокументировано, что полиция часто побуждает женщин отказываться от своих заявлений и идти на примирение с агрессором.

В июле 2017 г. первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал закон об отмене уголовной ответственности за «побои» и «умышленное причинение легкого вреда здоровью» - статьи чаще всего используемые для расследования и преследования по фактам домашнего насилия, - и их ликвидация теперь в большинстве случаев бытового насилия фактически исключает возможность привлечения агрессора к уголовной ответственности.

32-летняя мать четверых детей Аяна (имя изменено в интересах конфиденциальности) называет свой шестилетний брак «адом». Она рассказала, что муж начал жестоко избивать ее через несколько дней после свадьбы в 2013 г., и это продолжалось до тех пор, пока в начале 2019 г. она не сбежала. Муж с издевкой говорил ей: «Я знаю [что так делать нельзя], но это всего лишь административное [правонарушение], и просто штраф». По словам Аяны «государство издевается над женщинами».

В 2009 г. в Казахстане был принят закон «О профилактике бытового насилия», который определил домашнее насилие как «умышленное противоправное деяние (действие или бездействие)», включающее физическое, психологическое, сексуальное и экономическое насилие в отношении «супруга, бывшего супруга, лиц, проживающих или проживавших совместно, близких родственников, лиц, имеющих общего ребенка (детей)». Закон ввел институт защитного предписания, предусматривающего запрет сроком до 30 дней контактов между агрессором и пострадавшей стороной, и закрепил за пережившими насилие право на получение места в убежище и других специальных социальных услуг. Однако ни в самом законе, ни в Уголовном кодексе не предусмотрено отдельной уголовной ответственности за домашнее насилие как таковое.

2 сентября, в своем первом обращении к нации после вступления в должность 12 июня 2019 г., президент Касым-Жомарт Токаев заявил, что для обеспечения прав и безопасности граждан Казахстану «нужно в срочном порядке ужесточить наказание за сексуальное насилие … [и] … бытовое насилие против женщин».

В письмах к HRW от 10 и 11 октября Верховный суд и МВД РК, соответственно, сообщили, что в настоящее время в правительстве находится законопроект о внесении поправок к уголовному и уголовно-процессуальному кодексам, предусматривающий ужесточение наказаний за преступления, связанные с половой неприкосновенностью, бытовое насилие и др.

HRW установлено, что сотрудники полиции и персонал как государственных, так и неправительственных кризисных центров не получили должной специальной подготовки для эффективного реагирования на обращения переживших домашнее насилие. Домашнее насилие, по-прежнему, воспринимается многими как «семейное дело», и далеко не все случаи попадают в поле зрения правоохранительных органов. Активисты за права женщин, юристы, сотрудники организаций по оказанию помощи и сами пережившие насилие неизменно отмечали то обстоятельство, что существующие в обществе стереотипы не позволяют женщинам сообщать об издевательствах кому-либо за пределами семьи, в том числе своим собственным родственникам. Также еще одним фактором, удерживающим женщину в жестоких и опасных отношениях, служит государственная политика, направленная на «сохранение института семьи».

По информации МВД в настоящее время в Казахстане действует 40 кризисных центров. Однако для страны с населением свыше 18 млн человек такое количество кризисных центров говорит о том, что общее количество койко-мест временного размещения для переживших домашнее насилие не соответствует тем нормативам, которые рекомендованы международными стандартами (одно койко-место на 10 тыс. населения). Десятки неправительственных организаций оказывают пережившим насилие ту или иную помощь, но при всей важности, проделываемой ими работы, она не может служить полноценной альтернативой государственным услугам и кризисным центрам. Более того, сотрудники неправительственных кризисных центров говорили HRW, что в условиях дефицита финансирования их работа по оказанию услуг, в том числе по размещению в убежище, значительно усложняется.

HRW также установлено, что государственные кризисные центры не отвечают международным стандартам оказания услуг пережившим домашнее насилие и что многие женщины в Казахстане до сих пор не имеют представления о том, куда можно обратиться за помощью. В кризисных центрах, которые посетила HRW, исследователи обнаружили проблемы с обеспечением мер безопасности; услышали свидетельства того, что сотрудники центров обвиняли самих пострадавших в «провоцировании» своих мужей/партнеров на агрессию и убеждали их примириться с агрессором.

Необеспечение правительством надлежащей защиты от домашнего насилия и доступа к правосудию идет вразрез с международными обязательствами Казахстана в области прав человека, в частности - по Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин, который отслеживает выполнение этой конвенции государствами-участниками, будет рассматривать ситуацию в Казахстане на своей 74-й сессии с 21 октября по 8 ноября 2019 г.

Правительство Казахстана должно в срочном порядке внести в Уголовный кодекс статью, которая будет признавать домашнее насилие как отдельное уголовное преступление и обеспечить, чтобы наказание за него было соразмерно тяжести причиненного вреда.

Власти должны обеспечить эффективное реагирование полиции на обращения по фактам домашнего насилия и обеспечить пострадавшим доступ к специальным социальным услугам, включая кризисные центры. Персонал государственных организаций по оказанию помощи, сотрудники полиции, медработники и другие профильные субъекты, работающие по вопросам бытового насилия, должны проходить специальную подготовку по предупреждению домашнего насилия и реагированию на него на регулярной основе.

«Женщины в Казахстане имеют право на жизнь без насилия, издевательств и преследований, - говорит Виктория Ким. - Власти должны обеспечить их безопасность и безотлагательно предпринять шаги по выполнению своих международных обязательств в этой области».

Ниже приводятся подробные результаты исследования ситуации с домашним насилием в Казахстане.

В мае 2019 г. Human Rights Watch (HRW) провела углубленные интервью с 16 пережившими домашнее насилие женщинами в трех регионах Казахстана. В апреле и мае мы также интервьюировали активистов за права женщин, социальных работников, психологов, адвокатов и юристов, сотрудников государственных и неправительственных кризисных центров и инспектора по вопросам защиты женщин от насилия одного из территориальных департаментов внутренних дел. Уточняющие интервью проводились в июле и августе 2019 г. В интересах обеспечения безопасности и конфиденциальности все пережившие домашнее насилие фигурируют здесь под псевдонимами, также не разглашаются некоторые детали, которые могли бы идентифицировать респондентов.

10, 11 и 14 октября 2019 г. HRW получила ответы на информационные и статистические запросы от Верховного суда, МВД и Министерства труда и социальной защиты населения РК соответственно. Ответ от Генеральной прокуратуры РК был получен 16 октября, когда настоящий доклад уже сдавался в печать, поэтому информация предоставленная ГП в настоящей публикации не отражена, но документ может быть найден пройдя по ссылке. В ближайшее время HRW отдельно ответит на письмо Генпрокуратуры.

Безнаказанность домашнего насилия

В письме МВД РК от 11 октября, утверждается, что «в настоящее время по всем без исключения фактам бытового насилия возбуждается административное производство с привлечением виновных лиц в судебном порядке к наказанию».

Однако интервью HRW с пережившими домашнее насилие и сотрудниками организаций по оказанию помощи выявили серьезные недостатки в реагировании на случаи бытового насилия со стороны органов внутренних дел, включая отказ принимать заявление пострадавшей, неспособность обеспечить информирование женщин об их праве на получение защитного предписания, а также попытки отговорить пострадавшую от официального обращения. Наши собеседники отмечали, что ситуация также усугубляется низкой представленностью женщин в правоохранительных и судебных органах.

Некоторые пережившие домашнее насилие рассказывали нам, что в полиции им настойчиво предлагали примириться с агрессором. 30-летняя мать троих детей Карлыгаш рассказала HRW, как уже после развода бывший муж избил ее до потери сознания и она решила написать заявление в полицию, но «он [участковый] сказал «давай его [бывшего мужа] прости»: «Это [заявление на мужа] отразится на детях. Если простишь его, - он сказал, - мы вынесем защитное предписание. Он тебя не тронет и не будет приставать». «Ради детей» Карлыгаш не стала подавать заявлении, а через несколько месяцев вернулась к мужу, который продолжил издевательства. Она описала инцидент в феврале 2019 г.: «Он побил меня стулом. Пол, лестница - все в крови было». На следующий день Карлыгаш ушла из дома в убежище.

Другие пострадавшие рассказывали о пренебрежительном или враждебном отношении со стороны сотрудников полиции, при попытках заявить о домашнем насилии.

Когда 38-летняя Айгерим в конце 2018 г. сообщила в полицию о том, что муж продолжает избивать ее, несмотря на то, что ранее она уже писала на него заявления, ей ответили, что не могут вмешаться или каким-либо образом отреагировать, так как у нее нет видимых телесных повреждений. «Что?! Будете ждать когда он убьет меня?» - рассказывала Айгерим.

Другие женщины рассказывали HRW, что несмотря на то, что у них принимали заявление, после никаких действий полиция не предпринимала, чтобы должным образом отреагировать на ситуацию или предотвратить дальнейшее насилие. По словам 40-летней матери двоих детей Ларисы из Алматинской области, в апреле 2019 г. она заявила в полицию о повторяющихся издевательствах со стороны мужа, однако, насколько она могла судить, полицией не было предпринято никаких мер ни для проведения расследования, ни для привлечения агрессора к ответственности: «Они не ищут [мужа], не беседуют [с ним], соседей не опрашивают. В нашей стране бытовое [насилие] им [полиции] не интересно».

34-летняя Зарина рассказала HRW, что написала заявление на своего партнера в апреле 2019 г., после того как он избил ее, и что полицейский, принявший заявление сказал, что ее партнера посадят на 15 суток административного ареста. Однако через три часа после задержания его отпустили. «Мой муж пришел домой в тот день пьяный, - рассказывает Зарина. - Я позвонила полицейскому и он сказал, что занят, велел позвонить другому офицеру, сказал, что вышлет номер по смс. Но так и не прислал». Через три дня Зарина ушла из дома в убежище.

В интервью HRW сотрудники как государственных, так и неправительственных кризисных центров также отмечали, что в полиции не воспринимают домашнее насилие всерьез и не рассматривают его как преступление.

Декриминализация, проблемные санкции, пассивность правоохранительных органов

До июля 2017 г. домашнее насилие могло преследоваться в уголовном порядке по статьям о «побоях» и «умышленном причинении легкого вреда здоровью» (штраф от 226 900 до 453 800 тенге, или примерно USD 677 - 1 354, и арест от полутора до двух месяцев). В июле 2017 г. первый президент Нурсултан Назарбаев подписал поправки о переводе «побоев» и «умышленного причинения легкого вреда здоровью» из разряда уголовных правонарушений в административные с уменьшением размера штрафа до 25 250 - 101 000 тенге (примерно USD 65 - 260) и административным арестом до 20 суток.

В 2015 г. поправками в Уголовный кодекс РК применение ареста было приостановлено с января 2017 г. до января 2020 г., вследствие чего в этот период стало невозможным на законных основаниях подвергать краткосрочному уголовному аресту причинителей насилия, в том числе домашнего. В своем письме МВД РК объясняет приостановление применения ареста «отсутствием специальных 'арестных домов' для уголовных преступников».

Казахстанские чиновники, которые инициировали и поддерживали декриминализацию «побоев» и «умышленного причинения легкого вреда здоровью» в 2017 г., утверждали, что уголовное преследование по этим статьям осуществлялось в порядке частного обвинения, вследствие чего доступ к правосудию для переживших домашнее насилие был затруднен. Эта же аргументация приводится в письме МВД РК. В Казахстане дела частного обвинения могут возбуждаться только по заявлению потерпевшей стороны, которая затем несет на себе бремя сбора доказательств, необходимых для судебного преследования и все связанные с этим расходы. Такие дела также подлежат прекращению в случае примирения причинителя насилия с пострадавшей стороной.

Переводя два уголовных состава в категорию административных правонарушений, правительство Казахстана, возможно, искренне стремилось снять с женщин бремя доказывания в делах частного обвинения. Однако в результате была исключена едва ли не единственная возможность уголовного преследования по большинству случаев домашнего насилия. Последнее является серьезным преступлением, и международное право требует от государств преследовать домашнее насилие как уголовное преступление, при котором обязанности по возбуждению дела и сбору доказательств возлагаются на соответствующие государственные органы, а не на пострадавшую сторону.

В письме МВД РК отмечается, что «перевод «побоев» и «причинения легкого вреда здоровью» в разряд административных правонарушений способствовал максимальному привлечению правонарушителей к ответственности».

По информации, предоставленной Верховным судом РК, за первые 9 месяцев 2019 г. по статье 73 КоАП в суды поступило 19 331 дел. Эта статья предусматривает ответственность за противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений (нецензурная брань, оскорбительное приставание, унижение, повреждение предметов домашнего обихода и другие действия). По этим делам назначено 4 308 арестов до трех суток, 59 штрафов, вынесено 3 322 предупреждения.

За тот же период по статье 73-1 КоАП (умышленное причинение легкого вреда здоровью) в суды поступило 12 146 дел, из них по 4 057 делам: назначено 2 687 штрафов, 1 363 ареста, вынесено 7 предупреждений. По статье 73-2 КоАП (побои) в суды поступило 5 266 дел, из них по 1 264 делам: назначено 696 штрафов, 564 ареста, вынесено 4 предупреждения.

Однако отдельной административной статьи за домашнее насилие, которая охватывала бы все его проявления, включая физическое насилие, в действующем КоАП нет, а статистика по статьям о «причинении легкого вреда здоровью» и «побоях» не отражает, сколько именно таких дел возбуждались в связи с домашним насилием.

Поскольку не существует и не существовало отдельной статьи о домашнем насилии и в УК РК, невозможно также определить, в какой мере предоставленные нам данные МВД РК по уголовным делам об «умышленном причинении легкого вреда здоровью» и «побоях» до их декриминализации относятся к домашнему насилию.

Нами задокументировано, что даже привлечение к административной ответственности за «побои» и «причинение легкого вреда здоровью» осуществляется полицией ненадлежащим образом. В интервью HRW пережившие насилие и сотрудники организаций по оказанию помощи отмечали, что административные санкции не обеспечивают достаточной защиты от домашнего насилия. Карлыгаш, которую муж неоднократно избивал в течение последних четырех лет их семилетнего брака, в том числе во время беременности, рассказала HRW, что ни разу не заявляла на него в полицию: «Не было смысла. Закроют его на 15 суток, потом выпустят - и все. Он потом вообще будет злой».

Несколько женщин говорили нам, что угроза штрафа не является для агрессора эффективным сдерживающим фактором. По их словам, в их ситуациях причинители насилия знали об этом, но это их не останавливало: «им было все равно».

26-летняя Гулим (имеет одного ребенка) рассказала HRW, что в 2019 г. написала заявление на мужа по факту побоев и алматинский суд оштрафовал его на 37 тыс. тенге (около USD 100), которые должны были быть выплачены в государственный бюджет. Гулим не ощутила на себе торжества правосудия: «Почему [он должен платить] государству? Не понимаю. Это же меня побили. Получается, что государству это выгоднее [оштрафовать его], чем посадить его».

Система штрафов в Казахстане фактически позволяет агрессору платить за право на насилие и говорит о том, что государство будет терпеть злоупотребления до тех пор, пока не произойдет очень серьезное правонарушение, не исключая и со смертельным исходом.

Еще несколько женщин, мужья которых были оштрафованы в административном порядке, отмечали, что деньги на уплату штрафа шли из семейного бюджета, вследствие чего страдала вся семья.

По словам Аяны, когда мужа оштрафовали за издевательства над ней, он сказал ей по телефону: «Из-за твоего заявления теперь я должен сто тысяч [тенге, примерно USD 260] платить, я бы их лучше на детей потратил». Аяна говорит, что согласна с мужем: «Ну правда, по мне лучше, если он эти деньги на детей потратит».

Инспектор полиции рассказала HRW, что из ее опыта, когда женщина узнает, что штраф будет выплачиваться из семейного бюджета, у нее пропадает желание сообщать о насилии и писать заявление.

Защитное предписание

В ответе МВД РК сообщается, что за первые девять месяцев 2019 г. полицией вынесено 58 011 защитных предписаний и 3 084 человека привлечены к административной ответственности за их нарушение.

По закону защитное предписание выносится органами внутренних дел на срок до 30 дней и призвано обеспечить защиту от агрессора, запрещая последнему контакты с пострадавшей. В интервью HRW активисты за права женщин, адвокаты и юристы отмечали, что в Казахстане многие женщины не знают о праве получить защитное предписание и что они неэффективны, поскольку полиция не отслеживает выполнение их условий.

Элина Еникеева, юрист шымкентского неправительственного Правового центра женских инициатив «Сана Сезiм», который оказывает психологическую и юридическую помощь пережившим семейное насилие, сказала HRW: «Защитные предписания - недействующий механизм. Правоохранительные органы не выписывают их, не доносят эту информацию [о защитных предписаниях] до потерпевших».

Как рассказала HRW 38-летняя мать троих детей Айгерим, когда она в 2018 г. сообщила участковым о побоях со стороны мужа, ей ничего не сказали о праве на получение защитного предписания. Она узнала об этом только после консультации с полицейским выше по званию: «Я спросила их [участковых], почему они мне это не предложили. Один из них сказал: 'А что, Вам надо?'».

Закон «О профилактике бытового насилия» обязывает полицию как минимум раз «в семь календарных дней» проверять соблюдение причинителем насилия условий защитного предписания. В случае с Айгерим муж уже после вынесения защитного предписания в течение недели преследовал ее, хотя ему это было запрещено. Полиция знала об этом, но не приняла никаких мер для исправления ситуации и привлечения нарушителя к ответственности.

Непринятие полицией мер по вынесению защитных предписаний и контролю за их соблюдением ставит под вопрос сам смысл этого института и способствует формированию атмосферы безнаказанности. Как сказала нам президент Талдыкорганского регионального центра поддержки женщин Жанара Нурмуханова: «[Агрессоры] не воспринимают защитные предписания всерьез, не приходят на профилактичсекие беседы [в полицию]».

Экономические и социальные факторы, препятствующие обращению за помощью и правосудием

Почти все проинтервьюированные нами адвокаты и юристы, активисты за права женщин и пережившие домашнее насилие рассказывали о том, как существующие в обществе стереотипы, боязнь новых издевательств, стигматизация и экономическая зависимость в значительной степени сдерживают пострадавших от обращения за защитой, помощью и правосудием. В своем письме МВД РК признает, что многие женщины не сообщают о насилии в семье и отказываются от своих заявлений из-за психологического давления со стороны агрессора и «материальной зависимости от насильника».

Социальный работник «Сана Сезiм» Раушан Худайшукурова рассказала HRW, что большинство переживших домашнее насилие женщин, которые обращаются к ним за помощью, в итоге примиряются с агрессором: «Из-за ситуации [в которой они находятся]: родственники против развода, работы нет [у пострадавшей], из-за детей [которым нужен отец]».

Стигма и давление со стороны семьи

Стереотипное представление о подчиненном положении женщины в браке и боязнь подвергнуться стигматизации не позволяют женщинам придавать огласке случаи домашнего насилия и обращаться в организации по оказанию помощи. Несколько женщин, которые предпринимали попытки вырваться из насильственных отношений, рассказывали нам, что их собственные родственники или родственники мужа уговаривали их вернуться в семью и призывали к примирению с агрессором.

По словам 25-летней Анары, когда в 2016 г. она была на первом месяце второй беременности, ее партнер «бил и душил» ее и «кидался с ножом» за то, что она отказала ему в интимной близости. Она позвонила родственнице и попросила помочь, но та ответила: «Нет! Ты вышла замуж, там и умрешь [если так случится]».

В тот вечер Анара с малолетним сыном ушла к родственнице: «Когда показала синяки, она сказала 'Ну ничего, с мужем бывает'. - Я даже не думала заявить в полицию и не обращалась к врачам».

37-летняя Ботагоз (один ребенок) рассказала, что партнер начал бить ее через два месяца после того, как они в 2018 г. стали жить вместе. Когда она сказала об этом сестре своего партнера, та ответила: «Терпи, терпи». Мать и сестра Ботагоз, узнав о побоях, попросили родственников со стороны партнера «дать ей шанс», потому что это ее первый опыт семейных отношений, имея в виду, что она еще не научилась быть послушной женой.

По словам Элины Еникеевой, дополнительным фактором, удерживающим женщину в насильственном браке, являются устойчивые стереотипы о ее роли в семье и о важности сохранения семьи любой ценой: «Часто родственники [женщины] не принимают ее обратно... [Они думают] это позор, она испорчена».

Еще несколько переживших домашнее насилие рассказали HRW, что даже после ухода от жестокого мужа или развода, бывший супруг/партнер продолжал считать, что имеет на них права, включая право на насилие.

Например, по словам Айгерим, муж преследовал ее с тех пор, как она в марте 2019 г. подала на развод: «Он звонит, кричит на меня, не оставляет в покое: 'Ты все еще моя жена! Я имею право воспитывать тебя и бить тебя!'».

Зависимость от причинителя насилия

Многие наши собеседники отмечали, что в ситуации домашнего насилия женщина остается в опасных и оскорбительных отношениях отчасти в силу того, что муж или семья мужа обеспечивают ей кров и питание. Большинство проинтервьюированных нами женщин говорили, что до замужества работали вне дома, а выйдя замуж были вынуждены бросить работу либо под давлением со стороны мужа, либо чтобы растить детей.

38-летняя Сауле, которую муж с 2017 г. подвергал жестоким издевательствам, изнасилованиям и унижениям, рассказала HRW, что при переезде семьи в другой город муж заставил ее уйти с работы. По ее словам, она терпела потому, что «боялась [мужа], и [ей] некуда было идти».

28-летняя Нургуль получила сотрясение мозга, когда муж в одном из эпизодов насилия в конце 2018 г. ударил ее головой о стену. По ее словам, она не обращалась за медицинской помощью и осталась дома, потому что не имела представления, куда она пойдет с детьми.

Инспектор полиции также отмечала, что большинство женщин не заявляют о домашнем насилии или отказываются от заявлений на том или ином этапе дела, поскольку «им некуда идти».

Кризисные центры и услуги для переживших домашнее насилие

По данным Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК на 2017 г., в стране было 30 кризисных центров в 13 из 14 регионов, а также в городах Алматы и Астана (название на момент публикации справочника), в 18 из них предоставляли услуги временного размещения. В ответе МВД РК от 11 октября сообщается, что в настоящее время функционирует 40 кризисных центров, но не указывается, сколько из них предоставляют услуги временного размещения и сколько койко-мест предусмотрено. Министерство труда и социальной защиты населения письмом от 14 октября сообщило, что по итогам 2018 г. специальные социальные услуги пострадавшим от домашнего насилия предоставляли 29 кризисных центров (10 государственных с охватом 2,5 тыс. человек и 19 неправительственных с охватом около 900 человек). МТСЗН также сообщило, что с начала 2017 года выделяются целевые текущие трансферты областным бюджетам, бюджетам городов Астаны и Алматы на оказание специальных социальных услуг, как в государственном секторе, так и в неправительственном секторе.

Закон «О профилактике бытового насилия» гарантирует пострадавшим доступ к специальным социальным услугам, включая убежища в государственных кризисных центрах. В ответе МВД РК сообщается, что в целях оказания помощи пережившим домашнее насилие сотрудники полиции взаимодействуют с профильными организациями по оказанию помощи. По направлению сотрудников полиции специалистами кризисных центров в 2019 г. оказана консультация более 24 тыс. женщин.

Действующее законодательство предусматривает, в частности, психологическое и юридическое консультирование, а также предоставление временного проживания сроком до шести месяцев, хотя оговаривается, что последнее обеспечивается в зависимости от возможностей организаций по оказанию помощи. Законодательство обязывает такие организации обеспечивать конфиденциальность и безопасность обращающихся к ним лиц, но также обязывает их сообщать в полицию о фактах домашнего насилия (обеспечивая при этом защиту персональных данных) - даже в тех случаях, когда пострадавшая сторона отказывается писать заявление. В некоторых государственных кризисных центрах нам говорили, что при сообщении в полицию бывает трудно обеспечить конфиденциальность персональных данных пострадавших. Обязательная передача полиции сведений о личности пострадавшей противоречит стандартам оказания услуг пережившим домашнее насилие, которые рекомендуют сохранение конфиденциальности и раскрытие информации только с информированного согласия пострадавшей, если только речь не идет о риске для здоровья, жизни или безопасности самой женщины или других лиц.

Исследователи HRW посетили три государственных и три неправительственных кризисных центра. Их сотрудники выражали нам свою готовность обеспечить пережившим домашнее насилие должную поддержку и защиту, используя все имеющиеся у них информационные и другие ресурсы. Однако HRW была выявлена недостаточная подготовленность сотрудников государственных кризисных центров для оказания услуг пострадавшим. Мы задокументировали ситуации, когда персонал возлагал ответственность за насилие на самих пострадавших, говоря, что они провоцируют агрессора, и настойчиво предлагал им примириться с последним ради сохранения семьи. Как заявили нам в одном из государственных центров, в случаях домашнего насилия «в основном жены виноваты: толкают мужа на алкогольную зависимость; не слушаются мужа, или характер [у нее трудный]». По словам другого сотрудника того же центра, они стараются, «как правило, отправлять [пострадавшую] обратно к мужу».

25-летняя Анара с тремя детьми в 2019 г. обратилась в государственный кризисный центр после неоднократных звонков и угроз убийством со стороны партнера. Она рассказала нам, что ей настойчиво предлагали сообщить одному из родственников о ее местонахождении, чего она делать категорически не хотела. Чтобы пресечь попытки персонала сообщать кому-либо о ее местонахождении, Анаре пришлось обратиться непосредственно к директору. «Здесь [в кризисном центре], помирить с мужем основная цель. - сказала Анара. -Я этого не хочу!».

Другая пострадавшая в том же кризисном центре рассказала HRW, что перестала ходить к психологу после того, как ей посоветовали вернуться к жестокому мужу. По ее словам, от психолога она услышала следующее: «Не делай детей сиротами. Женщины сами виноваты. Поговори [с мужем]. Он напишет, что не будет тебя бить».

Мы также задокументировали несколько случаев, когда сотрудники государственных кризисных центров приглашали в убежище причинителя насилия или родственников с целью, как нам говорили, примирить стороны или «выяснить причину насилия». Закон «О профилактике бытового насилия» предусматривает возможность проведения сотрудниками полиции «профилактических бесед» «в служебных помещениях субъектов профилактики бытового насилия». Как представляется, это включает и помещения кризисных центров. Данное положение серьезно противоречит интересам защиты прав переживших насилие и требованиям о приоритетном обеспечении их безопасности, конфиденциальности и благополучия, как предусмотрено международными стандартами оказания услуг пережившим домашнее насилие.

27-летняя Раушан рассказала HRW о своем втором обращении в государственный кризисный центр, после того как в 2019 г. решила развестись с мужем. Когда она вернулась туда, то обнаружила, что там уже были ее свекровь и муж, которых пригласили сотрудники центра: «Работники центра давили на меня, чтобы я с мужем помирилась. Сказали ему, чтобы он мне свои руки показал: 'Посмотри, он много работает. Ты сама виновата! Если в течение 6 месяцев не вернешься к нему, то [органы опеки] у тебя детей заберут'».

Нами установлено, что в некоторых случаях женщины не знали, что имеют право на обращение в кризисный центр, и не знали, куда им обратиться за помощью.

34-летняя мать четверых детей Зарина рассказала HRW, что ушла от жестокого партнера только после того, как сестра нашла и сообщила ей номер горячей линии для получения убежища: «Я понятия не имела, что есть такие места [как кризисный центр]. Куда бы я пошла?»

По словам 48-летней Ляззат (один ребенок), после того как муж в 2019 г. сломал ей ребро, она три дня пряталась в доме брата мужа, поскольку не знала, куда идти, пока случайно не увидела в журнале номер горячей линии. После этого она перебралась в убежище.

Рекомендации

Правительству Казахстана:

Безотлагательно ввести отдельную уголовную ответственность за домашнее насилие как таковое, предусмотрев производство в порядке публичного обвинения и наказание, которое соответствовало бы тяжести содеянного.

На переходный период задействовать имеющиеся нормы для уголовного преследования причинителей домашнего насилия по всей строгости закона за совершение насильственных преступлений и нанесение телесных повреждений.

Обеспечить вынесение органами внутренних дел защитных предписаний, а также мониторинг и обеспечение соблюдения их условий.

Разработать и внедрить обязательные программы подготовки в области предупреждения домашнего насилия и реагирования на него для сотрудников правоохранительных органов, работников здравоохранения и сотрудников государственных кризисных центров. Такие программы должны соответствовать международным стандартам и лучшим международным практикам.

Обеспечить комплексный характер, должный профессиональный уровень и инклюзивность социальных услуг для переживших домашнее насилие посредством систематической подготовки сотрудников убежищ, кризисных центров и организаций по оказанию помощи.

Проводить широкомаштабные информационно-разъяснительные кампании для повышения осведомленности общества о домашнем насилии, о способах получения помощи и о механизмах правовой защиты.

Обеспечить пережившим домашнее насилие оперативный и прямой доступ к защите и услугам, в частности посредством обеспечения достаточного числа убежищ и предоставляемых в них койко-мест, в том числе в сельской местности.

Ратифицировать Конвенцию Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (Стамбульская конвенция).

Направить приглашение на посещение страны спецдокладчику ООН по вопросу о насилии в отношении женщин, его причинах и последствиях.

Международным партнерам Казахстана, в том числе США, Евросоюзу и отдельным его членам, следует продолжать ставить перед правительством вопрос о необходимости решения проблемы домашнего насилия, в частности - призывать к введению соответствующего отдельного уголовного состава. Спецдокладчику ООН по вопросу о насилии в отношении женщин, его причинах и последствиях необходимо запросить посещение Казахстана.

Отказ от ответственности:

Это не публикация УВКБ ООН. УВКБ ООН не несет ответственности за его содержание и не обязательно одобряет его. Любые высказанные мнения принадлежат исключительно автору или издателю и не обязательно отражают точку зрения УВКБ ООН, Организации Объединенных Наций или ее государств-членов.